В ульпане, в коридоре на стене рядом с дверью в наш класс висят групповые фотографии предыдущих учеников. На некоторых столпились в кучу человек тридцать, на некоторых в два раза меньше. Вторые разглядывать интереснее, людей меньше, лица ближе. Почти все улыбаются, некоторые щурятся на солнце, мне нравится придумывать им имена, угадывать характеры. Я с ними вряд ли встречусь, они где-то далеко впереди, работают, спят, едят, настоящие живые люди, а для нас словно гости из будущего. Или из прошлого… Беспокоит меня другое — места на стене больше не осталось, всюду ещё объявления всякие и вазы с цветами, а нас-то куда-нибудь повесят? И когда сфотографируют?
Впрочем, это всё тщеславные страхи, я и так нас всех запомню, тем более что мы во многом похожи. Половина из нас приехала по программе «Первый дом на родине», почти все мы живём в окрестных кибуцах, по утрам нас привозят на уроки три микроавтобуса. У нас похожие проблемы, похожие надежды. Наши дети осваиваются в садах, у них свой иврит, мы разговариваем о наших делах, смотрим новости и учимся писать резюме.
Я сижу в центре, так получилось, первый от меня человек – Володя, он мой хороший сосед по кибуцу и по парте. Володя спокоен как мяч перед финальной игрой, с учителями зря не болтает, иногда ворчит вполголоса, когда мы, по его мнению, отклоняемся от курса, на переменах попыхивает трубочкой, все думают моряк, ан нет – футболист с одиннадцатилетним стажем. Жена его Алина чертит таблицы в большой тетради, вносит туда что-то разноцветными ручками, однажды написала дату в верхнем углу доски, полтора месяца эта дата висела, никто дотянуться не мог, как-то даже привыкли. Приехали они из Калининграда, на безобидный вопрос: что можно посмотреть в городе, Володя, подумав, ответил — могилу Канта. Дальше сидит наследственный машинист Борис, он из Молдовы, поезда и виноделие у него в крови. На переменах он критически осматривает чахлые виноградные кибуцные заросли на предмет их урожайности. Обещает весной угостить молодым вином. Он тоже рядом с женой, красавицей Наташей, за последний месяц она уверенно идёт вперёд, обгоняет всех соседей на полкорпуса, я имею в виду изучение иврита конечно, уже сейчас понятно, что ей он покорился. Дальше столы загибаются, двигаемся вдоль стены. Одет, про неё я уже писал, Луи де Фюнес в юбке, всю жизнь мечтала жить в Израиле, вырастила детей, развелась, бросила родной Париж, теперь она с нами. Очень добрая бабулька и своя в доску, почти каждый день привозит нам полезных диких цитрусов. Языковой барьер пока что отделяет её от другой Наташи из Молдовы, дамы в шали и с сигаретой. Наташа портниха, у неё есть машинка и талант, мы её первые клиенты. Наташа живёт в кибуце Манара, он в горах, на уровне птиц, оттуда видно Ливан и половину Верхней Галилеи. У неё в Стране живёт сын, студент и умница, живёт уже много лет, сама она недавно приехала сюда с дочкой. Рядом с ней третья Наташа, в прошлом москвичка, учителя устав от однообразия и корректности называют её уже по фамилии, как в школе. Она действительно похожа на школьницу, у неё такой голос, будто она сейчас рассмеётся, только она дисциплинирована до ужаса. Крайняя в правом фланге – Ирина, всё что осталось от гиганта Олега, сбежавшего от нас месяц назад на работу. Он стал настоящим сварщиком, дело в Израиле нужное, но трудное, мы поглядываем ему вслед с ревностью и сочувствием. С Ириной — его женой — мы дружим, когда играли в ассоциации, все вместе решили что она — лебедь…
Москва и Петербург, Молдова, Украина, Беларусь, а слева от меня сплошная заграница, я словно Брестская крепость стерегу наш братский покой. Девушки из Англии, Дании и ЮАР, приехали с израильскими мужьями на новую родину, после английского иврит для них сложноват.
Лишь на самом самом краю сидят Лидия со Светланой, молодые пенсионерки, общительные и опрятные, словно пришедшие из кинофильма или из старого городского парка. Они приехали к своим родившим детям, иврит им нужен, чтобы разговаривать с внуками, нянчить их и воспитывать. По-моему, это маленький педагогический подвиг, не отдыхать и расслабляться, а снова учиться разговаривать, да ещё в таком почтенном возрасте.
Вот, вроде все, можно ещё про учителей рассказать, но лучше в следующий раз.
Я тут заметил, кстати, что в словаре ивритские слова не убегают от русских, как допустим английские, а, наоборот, робко и с надеждой идут им навстречу.
I love Yourrrrs …